Рецензия на фильм

Как-то так у нас неловко получается, что по-настоящему коммерческое кино снимает один и тот же режиссёр. Эдак, знаете, не заморачиваясь на стучащий в сердца пепел Станиславского и Тарковского, без криков «я так вижу» и прочего творческого загиба. Просто берёт и делает всё, как доктор прописал. Доктором у него служат западные жанровые обычаи: тут спецэффект, здесь шуткоюмор, чуть дальше — агрессивный монтаж, и напоследок — известные всё лица в каждом кадре. Тимуру Бекмамбетову с таким подходом удаётся главное, честность перед зрителем. Обещали сделать красиво — делаем красиво. Обещали комедь? Сделаем комедь, без вопросов и сантиментов. Идеальный (в рамках разумного, то есть бюджета) коммерческий продукт, радость продюсера. Если попробовать окинуть наши киношные чащобы последних лет хоть каким мутноватым взором, вспомнишь из чужого разве что «Жару», а в остальном — что Бондарчук, что иные, снимают как-то слишком для себя, не то что наше всё Тимур, символ самозабвенной преданности делу.
Выдался интервал малый в производстве буржуйского проекта «Особо опасен», чем не повод по просьбе старого друга Константина Эрнста незадолго сделать эдакую вещь — римейк «Иронии судьбы», пиар ваш, режиссура наша, бюджету много не надо, главное прежний состав подтягивается, поможет со сверхидеей, а там — три съёмочные локации и знакомые всё лица из молодых, вот вам и римейк, а уж за техникой дело не станет — Тимур в Голливуде уже с руками и ногами, что такое крепкий продюсерский проект, ему повествовать не надо.
[screen]А рецепт простой, как по написанному: берёшь всё, что было в подлиннике, и делаешь то же, но больше. Был один Женя Лукашин? Станет два. Была одна Надя? Станет ещё и «Надежда Надеждовна». Был Ипполит? Станет Ираклий. Был один полёт в Ленинград и обратно? Станет три (если не сбился со счёта). Понятно, вместо однократно напившегося Лукашина станет Лукашин, напившийся два раза, с попутным разоблачением и вывозом тела. Да, чуть не забыл, вместо потерпевшей на льду Невы нашемарки будет потерпевшая «Тойота». А для тех, кто не в курсе, что это у нас оливье-блокбастер такой — вот вам снегурочка с «джынгл-бэлс» дедом-морозом.

А в остальном — всё так же: знакомые полосатые обои, знакомый лифт, третья улица Строителей, дом 25, квартира 12, Шевелёвы мы. Разве что вместо полётов самолётами «Аэрофлота» в нагрузку к фильму пойдёт ломовой продакт-плэйсмент, а переговоры по телефону из сюжетообразующих станут источником основной массы искомых шуток юмора и полосатого шарфика.
Такой вот концепт, с «Авророй», погружённой в сумрак со страшной силой, с Вержбицким в традиционной роли бомжа, и даже с Горсветом в роли слесаря, которому не лень за пятихатку перед Новым Годом помогать страждущим попасть в чужие квартиры. И даже воронка из ворон и беганье по крышам — в лучшем виде, как было сказано, не хватает только Владимира Меньшова (если отказался — добро) и Лии Ахеджаковой (особенно учитывая формальное наличие персонажа в сценарии — тоже добро, пожилой японке со сложной судьбой не пристало). «Добро» не потому что «как я ненавижу эти ваши проклятые римейки», а потому что должен же быть кто-то выше меркантильных интересов в этом мире.
«Добро» же и потому, что в общем и целом весь этот сборник философских таксисток и пассажирок с детьми, зачем-то отфотошопленных вусмерть актёров старшего поколения, пьяных дедов-морозов, пьяных же пограничников с собакой, обратно пьяных финнов, ещё раз пьяных милиционеров оказывается в фильме эдаким огромным приставным стулом, без которого можно было легко обойтись, не теряя ничего, кроме хронометража.


Да-да, в фильме все (подчёркиваю — все) кроме пары Хабенский-Безруков играют мебель, не исключая главной виновницы торжества Лизы Боярской. В режиме «туда ходи, сюда ходи, создавай атмосферу в кадре» присутствует целый взвод актёров, совершающих какие-то действия, произносящих какие-то тексты, иногда довольно пространные, но в итоге сюжет тут один — заборет герой Хабенского героя Безрукова или нет.
А вот они двое как раз стараются за всех. Если для первого роль «напившегося Городецкого» не нова, и стоило от него ожидать успешного исполнения оной, то Безруков на фоне обычного его ставшего притчей во языцех переигрывания в роли «сразу всех поэтов и даже одного Бога» комедийный персонаж шустрого менеджера среднего звена одного оператора сотовой связи, постоянно разговаривающего через хэндс-фри с невидимыми зрителю собеседниками — хорош ну и всё тут.
Пара эта, мучительно знакомясь чуть не первую треть фильма, потом находит друг друга и начинает смешить публику, с каковой целью все мы здесь сегодня и собрались. Остальные же в кадре делают умные-трагичные лица и усиленно загораживают на полосатых обоях многочисленные дыры, а где не справляются, там в ход снова идёт новогоднее погружение в сумрак, прыжки по балконам, «песня московского гостя» и финальная «сказка детская пятьсот рублей».
Так что в итоге удивительным образом получилось единственное, зато главное — было не только местами смешно, но поучительным образом Бекмамбетов сумел воссоздать на новый лад атмосферу главного советского фильма про заливную рыбу («или курицу»), которая как раз считалась невоссоздаваемой.

То есть можно спорить, что вышло, а что нет, но вот римейк (а в данном случае ещё и, сюжетно, сиквел) в самом исконном голливудском понимании этого слова — вышел настойщий. Уж к добру или нет, не скажу, ибо у наших киноделов сейчас хватит ума массово приняться штамповать новоделы советской классики. Прививки неудачи рязановской «Карнавальной ночи 2» хватило ненадолго, по вене пошёл мощнейший антидот Первого канала, так что держитесь.
Но пока всё хорошо, и можно с честной совестью выдохнуть и закруглиться. До встречи в кино. [/screen]